Юмор (без политики)

[Дина Павлик 1 819]

                                                                                                                                                                                                           "Штирлиц еще не понимал о чем говорят дяди, но он точно знал что информация важная!!! "

[Дина Павлик 1 819]

                                                                                                                                                                                       

[Анджелина 21 018]

[Дина Павлик 1 819]

Мужик приходит к барину и спрашивает:
- Сколько, ваша милость, может стоить слиток золота величиной с конскую голову?
Барин, ничего не отвечая, хлопает в ладоши:
- Живо подайте нам выпить и закусить, и обед подавайте! Садись-садись, не стесняйся, пей, ешь, чего душа пожелает.
После сытного обеда барин вкрадчиво говорит:
- Ступай, мужичок, тащи сюда твой слиток, я тебе за него пуд муки дам да денег полтину.
- Да у меня и нет никакого золота.
- Как нет?!! Чего тогда спрашивал?
- А я, ваша милость, поспорил с сельчанами, что отобедаю у тебя и вин твоих заморских выпью всласть. А что, разве спросить нельзя?
- Пошел вон, гоните его, слуги мои верные!
Через несколько минут барин выходит на балкон и кричит вслед плетущемуся прочь мужику:
- Эй, любезный, как тебя там? На что поспорили-то?
- Да на то, что Филька Косой давеча в лесу откопал.
- А чего он там откопал-то?
- Кусок золота величиной с конскую голову...

[Анджелина 21 018]

[Дина Павлик 1 819]

Приходит стало быть, Федор к батюшке исповедоваться, а на ногах у него звоночки прицеплены. А батюшка и спрашивает:
- А что это у тебя, Федор, звоночки то на ногах?
- А это, батюшка, чтобы грех не совершить нечаянный, а то ведь я-то велик, неповоротлив, а там, глядишь, божья тварь какая под ногами возникнет, а я наступлю...
- Ну ладно, исповедовайся, раб Божий Федор.
- Ой, грешен я, батюшка, грешен... Работаю я, батюшка, в экономии у хозяина, так вот, пока он с дочерью в город-то ездил, так я с его женою то и согрешил...
- Да, грешен ты, Федор. Ну да ладно, десять "Отче наш" и пять минут под дождем.
- Дык, это не все, батюшка. На следующий день хозяин с женой в город поехал, так я и с его дочерью согрешил...
- Ну Федор,.. Еще пятнадцать "Отче наш" и двадцать минут под дождем...
- Но на следующий день, батюшка, жена хозяина с ейной дочкой в город-то поехали, так я, греховодник, с хозяином и согрешил...
- Да, Федор, не туда ты звоночки-то повесил...

[Дина Павлик 1 819]

Приходит Мойша в партизанский отряд:
- Хочу стать партизаном. 
- Так просто это не делается, - отвечает командир, - вот тебе листовки, распространишь - возьмем. 
Мойша уходит, возвращается через неделю. Командир: 
- Почему так долго? 
Мойша (доставая пачку денег):
- Ну и товарец вы мне подсунули...

[Milka 4 407]

[Floridor 5 030]

В гостях у сказки

Передачу я эту любил не очень сильно, но смотрел достаточно регулярно, в силу отсутствия какой бы то ни было альтернативы. Я тогда был мал и слов таких, разумеется не знал, но вот это вот гнетущее отсутствие выбора и стойкое ощущение того, что кто-то взрослый и тупой, всегда решает за тебя что и когда тебе смотреть — очень раздражало. Раздражало, но, в силу всё тех же малых моих лет, абсолютно не мешало в нужное время быть в нужном месте, а именно — в пресловутом «зале» напротив чудовищно громоздкого, цветного телевизора, сидеть близко к которому запрещалось строго-настрого, ибо последний мог, как гласила народная молва, в любой момент взорваться от перегрева.

У кого-нибудь, кстати, телевизор стоял на ножках? Ну такие чёрные, лаковые, привлекательно похожие на дубинки или пиратские деревянные ноги, идущие в комплекте с роскошным «Горизонтом» или «Радугой»? У нас эти ноги вечно лежали где-то на антресолях, непонятно для чего хранились и брать их строго-настрого запрещалось, и я, презрев запреты, конечно же, фехтовал ими и делал прочие воинственные манёвры, но вот телевизор стоящий на ножках — не видел ни разу ни у кого. 

У нас он, как и у всех наших знакомых, горделиво стоял на специальной тумбочке, доверху набитой старыми журналами «здоровье» и «крокодил», а когда нужные люди помогли молодым моим родителям достать такую статусную мебельную веху в жизни каждого советского гражданина, как стенка — то он, телевизор, плотно поселился в ней, ибо там для него было предусмотрено специальное гнездовье.

И вот я, мученически морщась, трогаю его предательски тёплый полированный бок, ощущая ладонью натужное и угрожающее неминуемым взрывом гудение его ламповых внутренностей, и всё равно стараюсь сесть поближе, поскольку так мне казалось будет лучше видно и слышно. Потому что ведь скоро начнётся!

Сейчас я своему ребёнку даже не пытаюсь рассказать, о том, с какими тяготами добывалась эта чёртова анимация, и потому что это сравнимо с тем, как если бы мне в моём детстве начинали бы рассказывать про лапти, соху и хлеб из лебеды. Нет, мне, конечно, про это рассказывали и дома и особенно в школе, но отклика понимания я не давал. Мне было неинтересно про лапти. Мне было интересно в цветной телевизор и танк на батарейках. Кстати те, кто делал детские игрушки на недосягаемых «квадратных» батарейках — все в аду. Поголовно. Я в это верю!

Знаменитую тётю Валю я тоже, вынужден признаться, немножко недолюбливал. Нет, она была доброй и вежливой, и я её видел ещё в каких-то совсем уже не детских передачах, ловя при этом неслабую дозу когнитивного диссонанса, и не понимая, чего она вообще там делает. В детстве я был страшным консерватором и всерьёз полагал, что раз если человек ведёт «в гостях у сказки», то и скакать по другим, совершенно непрофильным передачам ему — негоже. Ну максимум — придти в гости в «Будильник» или «Спокойной ночи», да и то — без фанатизма, не частя. Но недоверие она у меня вызывала не столько вот этой своей ветреностью, сколько моим же осознанием того, что вот этот человек явно имеет доступ к некой кнопке, нажатием которой запускались сказки и мультфильмы. Имеет, и тратит при этом страшную уйму времени на пустую болтовню, чтение писем каких-то «ребят» и показывание их же рисунков и поделок. Я подсчитывал и по моим расчётам получалось, что два-три полноценных мультфильма вполне могли влезть, если убрать заставку, разговоры и прочую лирику. Поделать с этим, я в то дикое время ничегошеньки не мог, поэтому просто немного печалился, мысленно проклиная Серёжу Иванова семи лет, нарисовавшего карандашами и красками кривого Ивана-царевича и приславшего абсолютно немятый рисунок в маленьком конверте на телевидение, где его показывают на условно цветном экране взрывоопасного телевизора мне, вместо того, чтобы показать чего более стоящее.

А больше всего в этом ритуале просмотра сказок меня печалила передача «Международная панорама», которую гоняли в аккурат перед «В гостях у сказки».  А поскольку я был мальчик буйный, увлекающийся и азартный, то запросто мог отвлечься чёрт знает на что ещё и пропустить заветный сеанс. Так что смотреть я садился заранее, с запасом, и абсолютно вынуждено смотрел кусок этой самой панорамы, в которой печальный толстый дядя с большими усами, горестно вздыхая, рассказывал про горящий ЮАР и страдающий Лаос, растерзанный Ливан и полыхающий Ближний Восток, про напряжённую обстановку с безработицей и правами человека в странах Запада и про военные планы зарубежных агрессоров, про единение всех прогрессивных сил человечества в борьбе за мир и про поднимающий голову фашизм, про израильскую военщину и про имперские амбиции и реваншистский угар битых немецких генералов, и про Кампучию и про Гондурас. И мне было не по себе немного от его этих стенаний, но деваться было некуда и я вникал в непростую , а местами так и вовсе накалённую международную обстановку.

И вот сейчас, когда мне уже достаточно лет, и я иногда натыкаюсь на какие-то федеральные-центральные каналы, попадаю на новости, в которых печальные дяди и тёти с большими усами, горестно вздыхая, рассуждают про Лаос и Кампучию, военщину и реваншизм, я невольно начинаю щуриться и отодвигаться, всерьёз опасаясь, что либо сейчас телевизор таки рванёт огненной шрапнелью, либо седовласая тётя Валя выскочит из него да как крикнет - «Здравствуйте, дорогие ребята и уважаемые товарищи взрослые!»

И всё закружится в огненном вихре, загудит, завоет на разные голоса, и чехословацкая стенка, громко капая хрустальными слезами выпадающих из неё ваз и салатниц, упадёт на меня, и похоронит своим полированным чревом, навсегда закрывая этот чёртов гештальт.

[Geo 251 721]

Потому что
перед этим  ты просмотрел программу на  неделю, а там  для  тебя  мало  чего
приготовили, но ты  все свои интересы  подчеркнул каранда-шиком. А тут целых
двадцать минут мультфильмов.
     И  ты  не  можешь  переждать,  пока  говорит   диктор,  потом  дурацкую
кинозари-совку с особой, такой особой  музыкой, а когда на экране появляются
титры мультфильмов, ты, как всегда,  не  выдерживаешь и  бежишь в  туалет  -
писать....  Ты  пред-вкушаешь   удовольствие,  радость....   Всем   собой...
подлинно... надеешься.
     А  потом   начинается   кукольный  мультфильм...................  Такой
мультфильм.... Про...ну...медведя,  зайца и, к примеру,  ежика.  И вот  этот
ежик или медведь - нехороший,  жадный  или ленивый.  У  него есть, допустим,
яблоко, а он не делится или никому не помогает. И тогда все перестают  с ним
общаться. Никто  не  разговари-вает.... Он  все  понимает  и  начинает  всем
помогать  или делиться со всеми, и ему это  начинает  нравиться, и  все  эти
животные в конце концов поют.... Ну, в общем, - лажа. Но....
     Ты  сильно не  расстроился,  досмотрел  до  конца  и...  побежал  опять
бегать.... Пусть  те, кто делал этот мультфильм,  тебя  тоже не любят.... Ты
бегаешь... во дворе. Нормально.