Стихи

[Milka 4 407]

Как много тех, с кем можно лечь в постель
Как мало тех, с кем хочется проснуться…
И утром, расставаясь, обернуться,
И помахать рукой, и улыбнуться,
И целый день, волнуясь, ждать вестей.

Как много тех, с кем можно просто жить,
Пить утром кофе, говорить и спорить…
С кем можно ездить отдыхать на море,
И, как положено — и в радости, и в горе
Быть рядом… Но при этом не любить…

Как мало тех, с кем хочется мечтать!
Смотреть, как облака роятся в небе,
Писать слова любви на первом снеге,
И думать лишь об этом человеке…
И счастья большего не знать и не желать.

Как мало тех, с кем можно помолчать,
Кто понимает с полуслова, с полу взгляда,
Кому не жалко год за годом отдавать,
И за кого ты сможешь, как награду,
Любую боль, любую казнь принять…

Вот так и вьётся эта канитель —
Легко встречаются, без боли расстаются…
Все потому, что много тех, с кем можно лечь в постель.
Все потому, что мало тех, с кем хочется проснуться

 

 

Автор  Эдуард Асадов

[Алиса в стране чудес 16 127]

Я благодарна своим врагам –
Умным и очень жестоким.
Тем, кто сказал: “Помоги себе сам”,
Бросив меня в дороге.

Я выбиралась со дна сама,
Бога молила, просила:
“Господи, Боже, дай мне ума,
Дерзости, смелости, силы”.

А выбираясь, училась всему
И становилась жёстче,
Думала, что никогда не прощу
Тех, кто в дороге бросил.

Но поняла и простила всех
Небывших вовремя рядом:
Если б не этот вражеский грех,
Я бы осталась слабой (с)

[Floridor 5 030]

Иосиф Бродский

ПИСЬМА РИМСКОМУ ДРУГУ

*

Нынче ветрено и волны с перехлестом.

Скоро осень, все изменится в округе.

Смена красок этих трогательней, Постум,

чем наряда перемены у подруги.

Дева тешит до известного предела -

дальше локтя не пойдешь или колена.

Сколь же радостней прекрасное вне тела:

ни объятье невозможно, ни измена!

*

Посылаю тебе, Постум, эти книги

Что в столице? Мягко стелют? Спать не жестко?

Как там Цезарь? Чем он занят? Все интриги?

Все интриги, вероятно, да обжорство.

Я сижу в своем саду, горит светильник.

Ни подруги, ни прислуги, ни знакомых.

Вместо слабых мира этого и сильных -

лишь согласное гуденье насекомых.

*

Здесь лежит купец из Азии. Толковым

был купцом он - деловит, но незаметен.

Умер быстро: лихорадка. По торговым

он делам сюда приплыл, а не за этим.

Рядом с ним - легионер, под грубым кварцем.

Он в сражениях Империю прославил.

Столько раз могли убить! а умер старцем.

Даже здесь не существует, Постум, правил.

*

Пусть и вправду, Постум, курица не птица,

но с куриными мозгами хватишь горя.

Если выпало в Империи родиться,

лучше жить в глухой провинции у моря.

И от Цезаря далеко, и от вьюги.

Лебезить не нужно, трусить, торопиться.

Говоришь, что все наместники - ворюги?

Но ворюга мне милей, чем кровопийца.

*

Этот ливень переждать с тобой, гетера,

я согласен, но давай-ка без торговли:

брать сестерций с покрывающего тела

все равно, что дранку требовать у кровли.

Протекаю, говоришь? Но где же лужа?

Чтобы лужу оставлял я, не бывало.

Вот найдешь себе какого-нибудь мужа,

он и будет протекать на покрывало.

*

Вот и прожили мы больше половины.

Как сказал мне старый раб перед таверной:

"Мы, оглядываясь, видим лишь руины".

Взгляд, конечно, очень варварский, но верный.

Был в горах. Сейчас вожусь с большим букетом.

Разыщу большой кувшин, воды налью им...

Как там в Ливии, мой Постум,- или где там?

Неужели до сих пор еще воюем?

*

Помнишь, Постум, у наместника сестрица?

Худощавая, но с полными ногами.

Ты с ней спал еще... Недавно стала жрица.

Жрица, Постум, и общается с богами.

Приезжай, попьем вина, закусим хлебом.

Или сливами. Расскажешь мне известья.

Постелю тебе в саду под чистым небом

и скажу, как называются созвездья.

*

Скоро, Постум, друг твой, любящий сложенье,

долг свой давний вычитанию заплатит.

Забери из-под подушки сбереженья,

там немного, но на похороны хватит.

Поезжай на вороной своей кобыле

в дом гетер под городскую нашу стену.

Дай им цену, за которую любили,

чтоб за ту же и оплакивали цену.

*

Зелень лавра, доходящая до дрожи.

Дверь распахнутая, пыльное оконце.

Стул покинутый, оставленное ложе.

Ткань, впитавшая полуденное солнце.

Понт шумит за черной изгородью пиний.

Чье-то судно с ветром борется у мыса.

На рассохшейся скамейке - Старший Плиний.

Дрозд щебечет в шевелюре кипариса.

Mарт 1972

[Floridor 5 030]

Послушайте еще из Бродского. Когда-то, в бытность студентом произвело на меня неизгладимое впечатление:

Змінено 30 квітня, 2015 користувачем Floridor

[Меланья 5 201]

Хозяин погладил рукою

Лохматую рыжую спину:
- Прощай, брат! Хоть жаль мне, не скрою,
Но все же тебя я покину.

Швырнул под скамейку ошейник
И скрылся под гулким навесом,
Где пестрый людской муравейник
Вливался в вагоны экспресса.

Собака не взвыла ни разу.
И лишь за знакомой спиною
Следили два карие глаза
С почти человечьей тоскою.

Старик у вокзального входа
Сказал:- Что? Оставлен, бедняга?
Эх, будь ты хорошей породы...
А то ведь простая дворняга!

Огонь над трубой заметался,
Взревел паровоз что есть мочи,
На месте, как бык, потоптался
И ринулся в непогодь ночи.

В вагонах, забыв передряги,
Курили, смеялись, дремали...
Тут, видно, о рыжей дворняге
Не думали, не вспоминали.

Не ведал хозяин, что где-то
По шпалам, из сил выбиваясь,
За красным мелькающим светом
Собака бежит задыхаясь!

Споткнувшись, кидается снова,
В кровь лапы о камни разбиты,
Что выпрыгнуть сердце готово
Наружу из пасти раскрытой!

Не ведал хозяин, что силы
Вдруг разом оставили тело,
И, стукнувшись лбом о перила,
Собака под мост полетела...

Труп волны снесли под коряги...
Старик! Ты не знаешь природы:
Ведь может быть тело дворняги,
А сердце - чистейшей породы!

 

 

Э.Асадов      В детстве читала и плакала..

Змінено 30 квітня, 2015 користувачем Меланья

[Deffa4ka 1 630]

Анна Ахматова. Одна из самых любимых поэтесс

 

Пусть голоса органа снова грянут,
Как первая весенняя гроза:
Из-за плеча твоей невесты глянут
Мои полузакрытые глаза.

Прощай, прощай, будь счастлив, друг прекрасный,
Верну тебе твой сладостный обет,
Но берегись твоей подруге страстной
Поведать мой неповторимый бред, —

Затем что он пронижет жгучим ядом
Ваш благостный, ваш радостный союз...
А я иду владеть чудесным садом,
Где шелест трав и восклицанья муз.

[Deffa4ka 1 630]

Ліна Костенко - геніальна поетеса нашого часу

 

ПЕЛЮСТКИ СТАРОВИННОГО РОМАНСУ

Той  клавесин  і  плакав,  і  плекав  
чужу  печаль.  Свічки  горіли  кволо.  
Старий  співак  співав,  як  пелікан,  
проціджуючи  музику  крізь  воло.  

Він  був  старий  і  плакав  не  про  нас.  
Той  голос  був  як  з  іншої  акустики.  
Але  губив  під  люстрами  романс  
прекрасних  слів  одквітлі  вже  пелюстки.  

На  голови,  де,  наче  солов'ї,  
своє  гніздо  щодня  звивають  будні,  
упав  романс,  як  він  любив  її  
і  говорив  слова  їй  незабутні.  

Він  цей  вокал  підносив,  як  бокал.  
У  нього  був  метелик  на  маніжці.  
Якісь  красуні,  всупереч  вікам,  
до  нього  йшли  по  місячній  доріжці.  

А  потім  зникла  музика.  Антракт.  
Усі  мужчини  говорили  прозою.  
Жінки  мовчали.  Все  було  не  так.  
Їм  не  хотілось  пива  і  морозива.  

Старий  співав  без  гриму  і  гримас.  
Були  слова  палкими  й  несучасними.  
О,  заспівайте  дівчині  романс!  
Жінки  втомились  бути  не  прекрасними.

[witas65 2 397]

Василь Симоненко

МІЙ РОДОВІД 

Вельможі пихаті і горді

Плетуть родоводів в’язь:

В одного — прапрадід став лордом,

В іншого — прадід князь.

Баньки уп’явши в минуле,

Гордо ця знать рече:

— Про нас хрестоносці чули...

— В нас Рюрика кров тече...

— Мій предок вогнем і залізом

Титул собі добув...

— А мій тисяч сорок зарізав,

За це і в пошані був...

Нічого собі родоводи!

Та киньте свій ґвалт і крик:

Я із древнішого роду,

Бо я — полтавський мужик.

Ви скорчите кисло пику,

Коли повідомлю вас,

Що предок мій споконвіку

Хліб сіяв і свині пас.

Щоб жерли ви булки й сало,

Віками пер соху-плуг.

Хіба ж для історії мало

Оцих видатних заслуг?!

Я вами гордую, панове,

Бо я — знатніший од вас.

Звиняйте за грубе слово —

Я з вами свиней не пас! 

23.02.1960 

[На смену ника 2 189]

Черный крест на груди итальянца,
Ни резьбы, ни узора, ни глянца,-
Небогатым семейством хранимый
И единственным сыном носимый...

Молодой уроженец Неаполя!
Что оставил в России ты на поле?
Почему ты не мог быть счастливым
Над родным знаменитым заливом?

Я, убивший тебя под Моздоком,
Так мечтал о вулкане далеком!
Как я грезил на волжском приволье
Хоть разок прокатиться в гондоле!

Но ведь я не пришел с пистолетом
Отнимать итальянское лето,
Но ведь пули мои не свистели
Над священной землей Рафаэля!

Здесь я выстрелил! Здесь, где родился,
Где собой и друзьями гордился,
Где былины о наших народах
Никогда не звучат в переводах.

Разве среднего Дона излучина
Иностранным ученым изучена?
Нашу землю - Россию, Расею -
Разве ты распахал и засеял?

Нет! Тебя привезли в эшелоне
Для захвата далеких колоний,
Чтобы крест из ларца из фамильного
Вырастал до размеров могильного...

Я не дам свою родину вывезти
За простор чужеземных морей!
Я стреляю - и нет справедливости
Справедливее пули моей!

Никогда ты здесь нЕ жил и нЕ был!..
Но разбросано в снежных полях
Итальянское синее небо,
Застекленное в мертвых глазах...

 

Михаил Светлов. Руссо туристо.

[witas65 2 397]

Вaсиль Симoненкo

 

Скільки б не судилося страждати,

Все одно благословлю завжди

День, коли мене родила мати

Для життя, для щастя, для біди.

День, коли мої маленькі губи

Вперше груди мамині знайшли,

День, що мене вперше приголубив

Ласкою проміння із імли.

Як мені даровано багато,

Скільки в мене щастя, чорт візьми!

На землі сміятись і страждати,

Жити і любить поміж людьми!

  16.11.1962